Дон Кихот из Ламанчи по-прежнему жив,
Вы не верьте последним страницам романа.
Он, как прежде, с копьем против хамства и лжи,
Несмотря на ушибы, насмешки и раны.
На своем Росинанте он снова в седле,
Санча Панса коль надо поможет советом.
Много зла накопилось на этой земле,
Кто-то должен очистить от грязи планету.
Он устал от дорог и в пыли сапоги,
Только храбрый идальго не знает покоя.
Обнажил он свой меч, трепещите враги!
Дон Кихот из Ламанчи готовится к бою.
Пусть доспехи помяты, в зазубринах щит,
- Благородство души не измерить деньгами.
Он четыреста лет к нам на помощь спешит,
Дон Кихот из Ламанчи по-прежнему с нами.
Нам внушают, что кончился рыцарский век
И давно уже рыцари больше не в моде,
Что по новым законам простой человек
Должен сразу забыть о правах и свободе.
Если ты не банкир, не игрок в казино,
Если ты больше года сидишь без работы,
То мечтать о свободе тебе не дано,
И на помощь к тебе не придут Дон Кихоты.
Бедность нынче порок, так о чем говорить!
Отыскать можно подвиги только в романе.
Каждый может права и свободу купить,
Если денег достаточно будет в кармане.
Но зачем вы пугаете нас, господа?
Словоблудие ваше коварно и лживо.
Дон Кихоты на подвиг готовы всегда,
И сражаться готовы не ради наживы.
Да, сегодня разрушен любой идеал,
И смешно говорить о правах человека.
Но Сервантес не зря свой роман написал,
Он предвидел события нашего века.
Олигархи и мафия держат совет,
Их связала давно круговая порука.
Так и хочется крикнуть на весь белый свет:
"Дон Кихот, помоги нашим детям и внукам!"
Научи их сражаться за правду и честь,
Чтобы им покорились любые высоты.
Дай понять им, что рыцари были и есть,
И что в каждой стране есть свои Дон Кихоты.
Он устал от дорог и в пыли сапоги,
Только храбрый идальго не знает покоя.
Обнажил он свой меч, трепещите враги!
Дон Кихот из Ламанчи готовится к бою.
сентябрь 2002 года
Эпохи умирают, как солдаты,
Звучит в веках истории струна.
Нам древний мир оставил только даты
И славных полководцев имена.
Исчезли стены легендарной Трои,
На грозный Рим обрушилась беда.
Давно погибли древние герои,
И всё-таки мы помним их всегда.
Великий Цезарь в думы погружён,
Его совсем не радуют успехи.
Всю ночь сидит он, свитой окружён,
Так и не сняв тяжёлые доспехи.
Спят легионы в отблесках зарниц,
Прижав к мечам усталые ладони.
Вокруг лежат обломки колесниц
И в темноте храпят пугливо кони.
Лишь под покровом ночи темный лес
Смог приютить от битвы убегавших.
А на кострах - их пламя до небес
Торжественно сжигают трупы павших.
Их смрадный запах Цезарю претит,
От страха приближённые немеют.
Великий Цезарь гневен и сердит,
Он хочет видеть голову Помпея.
Он хочет видеть мёртвого врага
И ждёт гонца с великим нетерпеньем.
Вдвойне победа будет дорога,
Когда она увенчана презреньем.
Пусть это только громкие слова,
А ярость - утешение плебеев.
И, всё-таки Помпея голова
Ему сейчас дороже всех трофеев.
Но вот гонец, колено преклонив,
Дрожащими губами, как заклятье,
Доносит, что Помпей через залив
Бежал, одев купеческое платье.
Он предпочёл изгнание своё
Позору и мучительному плену.
Теперь не сможет римское копьё
Казнить его за подлую измену.
Окончив речь, гонец устало ждёт,
Когда ему позволят удалиться.
...В окно вползает медленно восход
И пепел на кострах ещё дымится.
Спешат убрать светильники рабы,
Туман рассеян южными ветрами,
И солнце, как знамение судьбы,
Застыло медным диском над шатрами.
А где-то за горами буйный Рим
Изнемогал от лени и разврата.
Он кичился могуществом своим,
Не ведая о близости заката.
Пока ещё империя сильна
И властвуют патриции по праву,
И каждая победная война
Приносит Риму золото и славу.
Пока ещё на форуме толпа
Привыкла жить в покорности и страхе,
И молятся у каждого столба
Во славу Рима жирные монахи.
Сражаться гладиаторы должны
Под дикий вой трибун амфитеатра.
Но Цезарю не зрелища нужны,
Ему нужна царица Клеопатра.
Он дал ей трон, он узаконил власть
Династии коварных Птолемеев
И, не скрывая вспыхнувшую страсть,
Открыл ворота Рима перед нею.
Теперь на римских улицах видны
Невольники оливкового цвета,
И чёрные рабыни, и слоны,
Ревущие до самого рассвета.
Чужая речь звучит на площадях
И, оскверняя мраморные плиты,
Проводят дни в разгулах и пирах
Сторонники египетской элиты.
Традиции нарушив и закон,
Наносит Цезарь гражданам обиды.
Но берегись, диктатор! Рубикон
Тебе припомнит грозный суд Фемиды.
Великий Цезарь и великий Рим,
А между ними гордая царица.
В сраженьях Цезарь был непобедим
И только Риму должен покориться.
На, вечный город опустилась тьма,
Дозорные кричат во тьме пароли,
На форуме пылают факела,
Чуть освещая мрачный Капитолий.
Затих на время шумный Колизей,
Рабов не выпускают на арену.
И нет теперь у Цезаря друзей, -
Одни враги, таящие измену.
Как рой пчелиный возбужден сенат
Мелькают в ложах тоги римской знати,
"Долой тирана!" - слышится стократ
И в зал несутся тысячи проклятий.
Остановить сенаторов нельзя,
Забыв свой долг и страх перед богами,
Ещё недавно верные друзья,
Они теперь становятся врагами.
Условный знак, все сбились в полукруг,
Затихли в ложах яростные крики,
Царя хватают два десятка рук
И рвут на части бахрому туники.
Как загнанный олень среди волков,
Метался Цезарь, силы не жалея,
Но всё напрасно - жертвенная кровь
Должна пролиться в курии Помпея.
Кинжалы заговорщиков остры
И чувства мести слиты воедино.
Никто не хочет выйти из игры,
Пока не будет кончен поединок.
Объяты страхом слуги и рабы,
Впервые изменили ветераны,
Не может повлиять на ход борьбы
Надёжная и верная охрана.
Спасенья нет, на помощь не зови!
Плывут перед глазами пол и стены,
И падает на плиты весь в крови
Ещё недавно властелин вселенной.
Республика на время спасена,
Великий Цезарь больше не опасен.
Надолго Рим запомнит имена
Предателей таких, как Брут и Кассий.
Под слоем пыли гибнут города,
События бегут неумолимо...
Вот так давно, в далёкие года
Погиб и Цезарь - повелитель Рима.
1978
Грязный номер, в котором не спится,
В угол брошен гвардейский мундир.
Чуть сутулясь, сидит белой птицей
За столом полковой командир.
Все былое растоптано, смято,
Больше слава ему не нужна.
Исчезают из памяти даты,
Забываются все имена.
На усталые плечи ложится
Мусульманская черная ночь,
И чужие кричащие лица
Каруселью уносятся прочь.
Ох, как долго еще до рассвета!
Истекает назначенный срок,
И прохладная сталь пистолета
Так и тянет нажать на курок.
Не боялся ни сабли, ни пули
Он - московских красавиц кумир,
А теперь очутился в Стамбуле
Боевой полковой командир.
Год назад в полупьяном угаре
Наслаждался он жизнью сполна,
А теперь на турецком базаре
Пропивает свои ордена.
По ночам ноют старые раны,
Надоела чужая страна.
И шуршат, и шуршат тараканы,
И в бутылке ни капли вина.
Он устал от тоски и бессилья,
Наготове последний патрон.
Не видать ему больше России,
И не слышать малиновый звон.
Так зачем же куда-то стремиться
И хранить свой военный мундир?
Грянул выстрел... и белая птица
Улетела в заоблачный мир.
Натянуты поводья, словно струны,
Ласкает ветер гривы лошадей.
И на мгновенье замерли трибуны,
Как будто бы трибуны без людей.
Секунды ожидания суровы,
И мы в седле, как грешника в аду,
Пока начнут железные подковы
Играть на поворотах в чехарду.
Пусть нервы на пределе,
И злость клокочет в теле,
И в каждом, горле пересохший ком,
Мы знаем, - наша слава -
Для зрителей забава,
Это - ипподром,
Это – ипподром…
Копыта бьют, как выстрелы в тумане,
И в белой пене конские бока,
Фортуна не изменит, не обманет,
Пока с хлыстом приподнята рука,
А наша жизнь - падения и взлёты.
И каждый раз меняется герой.
Пройти удачно надо повороты,
Но главное - на финишной прямой.
Пусть нервы на пределе
И ярость в каждом теле,
Мы в этот миг не думаем о том,
Что, в общем, наша слава
Для зрителей забава
Это-ипподром…
Это-ипподром…
Ударил гонг, мы выпрямили спины,
Не надо больше жать на стремена,
Но вой трибун, подобно гильотине,
Обрушился на наши имена.
Нас распинают грязными словами
И хочется дать волю кулакам.
Но мы уходим - и летят за нами
Овации и свист напополам.
Усталость в нашем теле
И нервы на пределе,
Победы добываются трудом.
Как жаль, что наша слава
Для зрителей забава,
Это-ипподром...
Это-ипподром...
1981 г.
Сколько надо чудес,
Чтобы пела душа?
Если манна с небес,
Значит жизнь хороша.
И не надо искать
Свет ушедшего дня -
На скаку подковать
Невозможно коня.
Не по воле богов
Нас встречает заря.
Если много врагов,
Значит, прожил не зря.
Если все невпопад
И движение вспять,
Не спеши бить в набат
И стакан наполнять.
Жизнь подскажет сама
Все дороги-пути,
Сколько надо ума,
Чтоб с ума не сойти.
Сколько верных друзей,
Чтоб смеяться взахлеб,
Даже сколько гвоздей
Заколачивать в гроб.
Не живи по часам,
Чтобы время не красть.
Что течет по усам,
Может в рот не попасть.
Не живи на износ,
Не стучи кулаком,
Если все под откос
Полетит кувырком
Жизнь ответит сполна
На твою суету,
Сколько выпить вина,
Где поставить черту.
От потери - не плачь,
Если боль - не стони.
Словно лошади вскачь
Пробегут эти дни.
Недопетый куплет,
Недопитый бокал…
Не кляни белый свет,
Если ты проиграл.
Черно-белый эскиз –
Не цветное кино.
Перешагивать жизнь
Никому не дано.
Из ада бедных создан рай богатых.
Метаморфоза жизни так проста:
Всегда готовы жирные Пилаты
Распять гвоздями тощего Христа.
Одни и те же действуют законы,
И каждый шаг истории знаком:
Когда на тронах царствуют Нероны,
То Диогены ходят босиком.
Имущим власть - небесное блаженство,
Земная скорбь досталась беднякам.
Хотел Христос достигнуть совершенства,
Но получил за это по рукам.
Кому нужны гуманные идеи
И вера в сотворение чудес?
Поэтому наместник Иудеи
Расправился с посланником небес.
Пора забыть бы эту катастрофу,
Распятие - нечестная игра.
Но каждый раз восходят на Голгофу
Все новые носители добра.
Кровавые ладони - символ веры,
Они несут свои кресты без слов...
История подобные примеры
Доносит нам из глубины веков.
Мы каждый раз надеемся на чудо,
Но неспроста в народе говорят:
У каждого Христа есть свой Иуда,
И каждому найдется свой Пилат.
В борьбе за веру, как на поле брани,
Всегда потери очень велики.
Идут на пытки скопом христиане,
А на кострах горят еретики.
Святым отцам прибавилось заботы,
И вот уже под колокольный звон
Католик убивает гугенота,
А иудея бьют со всех сторон.
В крестовых войнах не было пощады,
Пылали храмы, рушились дворцы...
А в монастырских кельях при лампадах
Трудились над историей писцы.
Слова и мысли собирались в строки,
Через эпохи строились мосты,
И все людские страсти и пороки
Ложились на бумажные листы.
Потомки благодарны им за это,
И связь времен ничем не разорвать.
История на все дает ответы,
Не надо только в прошлое плевать.
Не вечен мир, ничто не постоянно,
Но истина в истории проста:
Пока на тронах злобствуют тираны,
Не победят сторонники Христа.
Меняются рассветы и закаты,
Вся наша жизнь - сплошной круговорот.
Из ада бедных создан рай богатых.
Ах, если бы да все наоборот!
1996 г.
Я не верю в приметы и вещие сны,
Мне чужие секреты совсем не нужны.
Не умею хранить и беречь про запас
И не знаю, как быть, если слезы из глаз.
Я не верю в пришествие снова Христа,
Не умею молиться, хожу без креста.
Пусть другие со свечками в храмах стоят,
Ну а я - атеист от макушки до пят.
Я не верю, что зло побеждают добром,
Не умею по жизни шагать напролом.
От обиды порою ночами не сплю,
Но чужие грехи я считать не люблю.
Я не верю в пожатье руки подлецов,
Не люблю, когда ветер мне дует в лицо.
Не умею ругаться, азартен в игре,
И любимое время мое в сентябре.
Ненавижу я споры, где правда мертва,
От пустых разговоров болит голова.
Не умею стучать по столу кулаком,
И не знаю, о чем говорить с дураком.
Я не верю, что сытый голодному брат,
Не люблю, когда двери в квартире скрипят.
Если вижу толпу, обхожу стороной,
Не могу, если кто-то стоит за спиной.
Я не верю, что можно привыкнуть к беде,
Не люблю осторожно ходить в темноте.
Не привык лицемерить и бить себя в грудь,
И не знаю, когда я смогу отдохнуть.
Если в чем виноват, так и быть - признаю,
Все равно лебединую песнь не спою.
На обочине где-то стою в стороне,
И давно уже я не летаю во сне.
96-97 г.
Свобода, Равенство и Братство!
Утопия для всех времен,
А жажда власти и богатства
Всегда сильнее, чем закон.
Не верит сытому голодный,
Банкир не дружит с бедняком.
Не каждый может быть свободным,
Когда свобода под замком.
Мудрец свободен и в темнице,
Не дрогнет он под топором,
А тот, кто прибылью гордится,
Всегда останется рабом.
Права дают не для наживы,
Но с юных лет до седины
Мы не равны, покуда живы,
Лишь перед смертью все равны.
Но пусть земля им будет пухом,
Кто погибал в борьбе со злом.
Не все равны по силе духа,
Тем паче, не равны умом.
А Братство...вовсе уж химера
И вызывает только смех.
Людей объединяет вера
И цель единая для всех.
Но кто отыщет в человеке
Такую цель когда-нибудь?
Лишь только в первобытном веке
Мы были братьями чуть-чуть.
Сегодня правит бес лукавый,
Царит повсюду произвол.
Другие времена и нравы
И человек не брат, а волк.
Свобода, Равенство и Братство!-
Мечта народов всех времен.
Но жажда власти и богатства
Увы, сильнее, чем закон.
октябрь 2000 г.
He каждый может бегать в табуне:
Когда мы, иноходцы, были в моде?
Но прокатилась вдруг по всей стране
Волна воспоминаний о ВОЛОДЕ.
Забвению предать не удалось
Правдивый голос в этой круговерти.
Так на Руси давно уж повелось:
Любить поэтов только после смерти.
При жизни, кто их только не ругал,
Прилюдно и печатно распинали,
А после смерти - ставят пьедестал
И отмечают дни в Колонном зале.
Поэтам суждено искать пути,
В набаты бить, расшатывая троны.
Они всегда должны быть впереди,
Как на войне штрафные батальоны.
Душа поэта - хрупкое стекло,
Их ждут, как появления мессии.
О, сколько их так рано полегло
В твоих полях, бескрайняя Россия!
О, сколько их, не в силах одолеть
Те перегибы правящей элиты,
Нашли свою мучительную смерть
И заслужили каменные плиты.
Но память проникает сквозь века,
Сочится сквозь препятствие любое.
Их с нами нет, но каждая строка
Нам не даёт забвенья и покоя.
Зато всегда желающие есть
Сдавить арканом шею иноходца.
И вот уже в помоях чья-то честь,
И чей-то пульс застыл, уже не бьётся.
И нет виновных - каждый в стороне:
Зачем опережал и надрывался.
Пусть бегал бы спокойно в табуне
И вовремя на окрик отзывался.
И, всё-таки, нам иноходь нужна,
Нельзя на всём скаку остановиться...
Я верю, что когда-нибудь страна
Допишет эти белые страницы.
26.04.87 г.
Осень гложет деревья и травы,
По дорогам дождями хлещет.
Свирепеют людские нравы
И язык становится резче.
Стали пошлы, развязны жесты,
И любовные ласки грубы,
И слова, как отходы из жести,
Могут ранить нечаянно губы.
Горы могут дрожать от крика,
Извергаясь, вулканы дышат.
Только люди в порыве диком
Ничего не видят, не слышат.
Ослеплённые жаждой власти,
Люди рвут на куски планету.
И бушуют людские страсти,
Разливаясь по белому свету.
Растекаясь потоками лести,
Чёрной завистью, клеветою.
И остатки добра и чести
Как орехи трещат под пятою.
Перестаньте кричать, мещане!
Надо знать и в распутстве меру.
Ваш удел - увлекаться вещами,
И при случае - делать карьеру.
Вам неведомы сказки о чуде,
И не снятся высокие кручи.
Зря сказал: "Я любил вас, люди!"
Перед смертью Юлиус Фучик.
Ради вас шёл Христос на муки,
Своё сердце вам отдал Данко,
Прометей дал огонь вам в руки
И сожжён на костре был Джордано.
Неужели напрасны жертвы,
И герои страдали даром?
Вам полезнее пушек жерла
И приятнее дым пожаров.
Осень гложет деревья и травы,
Омывает дождями крыши.
А быть может люди и правы,
Что они не видят, не слышат.
9З г.
В суматохе будничных дел
Исчезает за годом год.
Все, кто сделать чего не успел,
Не спешите, от вас не уйдет.
Не догнать вам времени бег,
Даже не урвать кусок.
Так крутнем же на полный разбег
Жизни движущее колесо!
Даже если мозги набекрень,
Не спешите молиться богу.
Ночь пройдет и наступит день,
Он опять позовет в дорогу.
Будут ливни дороги мыть,
Будут падать с вершин снега,
Миг удачи не надо ловить
И фортуну брать за рога.
Разевайте пошире пасть,
Наберитесь побольше смелости...
Жизнь - не целое, только часть,
Только часть от какой-то целости.
1952 г
Горизонт окутан серым пеплом
И морщинит воду океан.
На борту с попутным сильным ветром
Мы плывем в объятья дальних стран.
Пусть сердца охвачены печалью
И порой мелькнет тоска в глазах,
Мы не дрогнем, и за синей далью
Ураган завязнет в наших парусах.
А когда стаканы мы наполним
Крепким ромом или коньяком,
Мы друзей оставшихся припомним
И на счастье песню запоем.
Так шуми упрямая стихия!
Мы готовы выходить на бой.
Верим мы, что паруса тугие
Донесут нас к дали голубой.
1971 г.
Робин Гуды и Дон-Кихоты,
Были вы полны отваги.
Не ржавели без работы
Ваши копья и ваши шпаги.
На турнирах вы блистали
И цветы дарили дамам.
И отпор всегда давали
Подлецам, а также хамам.
Дон-Кихоты и Робин Гуды,
...Капли крови, словно хлопья.
Успевали быть повсюду
Ваши шпаги и ваши копья.
Презирали вы обманы
И судейские процессы.
И лечили ваши раны
Королевы и принцессы.
Робин Гуды и Дон-Кихоты,
Очень быстро мчится время,
Неужели нет охоты
Ощутить ногою стремя?
Испытать мгновенья славы
И вином наполнить фляги...
Негодяям не по нраву
Ваши копья и ваши шпаги.
Стены замков отсырели
И висят в пыли наряды.
Не слагают менестрели
В честь героев серенады.
Но должно случиться чудо:
Выйдут рыцари в походы.
Выньте шпаги, Робин Гуды,
К бою копья, Дон-Кихоты!
26 августа 1985г.
Былое слово Честь
Давно реликтом стало.
Достоинств много есть,
Вот только чести мало.
Никто теперь из нас
Не скажет: "Честь имею!"
Ну, разве папуас
В какой-нибудь Гвинее.
Но там другой уклад
И честь у них - порука,
Хоть много лет назад
Они и съели Кука.
А мы полны идей,
У нас другие мысли…
И мы "едим" людей,
Но в переносном смысле.
А честь для нас уже,
Как на ногах вериги.
Нам больше по душе
Коварные интриги.
Не нужен нам совет
Каких-то там гвинейцев,
У нас менталитет
И статус европейцев.
И совесть не нужна -
Чего теперь стыдиться?
Когда твоя страна
Сплошная заграница.
А чтоб не вспоминать
О том, что раньше было,
Мы стали честь менять
На шило и на мыло.
На модный телефон,
На импортные шмотки,
И даже, миль пардон,
На дамские колготки.
Всего не перечесть,
На что меняем честь.
О, русская душа!
Пора бы встрепенуться,
Умыться из ковша
И, наконец, проснуться.
Ну, оглянись вокруг,
Сверкни очами грозно,
Стряхни оковы с рук
Пока еще не поздно!
Очисти всю страну
От копоти и пыли,
Неужто мы вину
Свою не искупили?!
Но нет, конец придет
Господству лицедеев!
Вздохнет тогда народ
И скажет: "Честь имею!"
март 2000 г
Поезд разрезает ночь на части,
рельсы под колёсами хрустят.
Кто сказал, что в мире нету счастья?
Просто люди счастья не хотят.
Просто люди перестали верить,
Просто люди научились "жить".
И в тумане глупых суеверий
Не умеют счастьем дорожить.
Разве птицы в небе не летают,
И дожди не падают стеной?
Только люди счастья не желают
И обходят счастье стороной.
Наша жизнь, как пыльная дорога,
Как в реке весенняя вода.
Люди, я прошу вас, ради бога,
Не теряйте счастья никогда!
Не гасите это пламя страсти,
Не рубите крылья у мечты.
Ведь не ходит в одиночку счастье
И не терпит счастье пустоты.
Надо терпеливо, осторожно,
По крупицам счастье собирать.
Люди, я прошу вас, если можно,
Не спешите счастье потерять.
80 г.
В старину общиной жили,
Не боялись ничего.
Вместе мамонта ловили,
Вместе - кушали его,
У костра всю ночь плясали,
Дружно славили богов.
Камни в головы бросали,
Защищаясь от врагов.
Не болели ревматизмом,
Не лечили свой гастрит,
И научным всяким "-измам"
Предпочли палеолит.
Есть огонь, медвежья шкура,
Каждый взял себе жену.
У кого губа не дура,
Может взять себе ещё
От безделья не страдали,
Не боялись воевать.
Своим жёнам не давали
Повод, чтобы изменять.
Если дождь - шагай в пещеру
И молись без лишних слов.
Уважали люди веру
Всех языческих богов.
Этикет не соблюдали
В те, далёкие года.
Были главными детали:
Сон, охота и еда.
От любви рождались дети,
Умирали старики,
Дружно жили на планете
Мудрецы и дураки.
По земле катились годы,
Шли дожди и падал снег.
Развивался царь природы -
Первобытный человек.
Жизнь была, по крайней мере,
Сообща и в унисон.
Но один дикарь в пещере
Вдруг придумал колесо.
Соплеменников жалея,
Изобрёл он этот круг,
Но проклятая идея
Изменила всё вокруг.
Из-за этой чертовщины
Получился жуткий стресс:
Первобытную общину
Съел технический прогресс.
А на тех, кто смотрит косо,
Вмиг накинули лассо.
Древний мир создал колёса
И попал под колесо.
Появились касты, классы,
Изменился быт и нрав,
А трудящиеся массы
Оказались вдруг без прав.
Жизнь, лишенная свободы,
Перестала бить ключом.
Стали жить теперь народы
Под Дамокловым мечом.
Уничтожили машины
Первобытный идеал,
И теперь, согнувши спины,
Люди гибнут за металл.
Мы живём в двадцатом веке -
Каждый - белка в колесе.
Всё прекрасно в человеке,
Гомо сапиенсы все.
Но дырявит, словно шило,
Душу каверзный вопрос:
"Так неужели плохо было
Без крутящихся колес?"
Хорошо давать советы,
Если знаешь толком суть.
Мчат по кругу все планеты
И кружится Млечный путь.
И по кругу мчимся все мы,
Ждём, когда же на покой.
Только я в конце поэмы
Вывод делаю такой.
Жизнь не лакомство на блюде,
В облаках нельзя витать...
И не надо больше, люди,
Колесо изобретать!
1987 г.
Так и не смог, увы, двадцатый век
На главные вопросы нам ответить:
Что значит в этом мире человек?
И для чего живет он на планете?
Ломали копья много лет подряд
Философы в дискуссиях и спорах,
Но только зря научный свой заряд
Они теряли в скучных разговорах.
Да, человек велик, - но он и слаб,
Героем может быть и лежебокой.
Он – господин и, в то же время, - раб.
Он царь природы и слуга пороков.
А сколько раз ученые мужи
Давали нам уроки лицедейства.
Но где граница истины и лжи,
Добра и зла, любви и фарисейства?
Теория без практики мертва,
И это для истории не ново.
Всем обещают равные права,
А вместо прав дают свободу слова.
>
Устали люди от таких свобод,
И как бы там не разгорались страсти,
Историю не делает народ -
Ее творят стоящие у власти.
Напрасно ждать несбыточных чудес,
Над этим можно только посмеяться.
Ведь чудо к нам не свалится с небес,
Ну, а самим на небо не взобраться.
Порой забудешь странности судьбы,
О будущем не думаешь со страхом.
Но я, как видно, вышел из игры,
Пропил свою последнюю рубаху.
Ну, а народы ждут поводырей,
Которые укажут им дорогу.
Наивные мечты простых людей,
Философы им в этом не помогут.
Наступит скоро двадцать первый век,
И может ОН сумеет нам ответить:
Что значит в этом мире человек?
И для чего живет он на планете?
…но вряд ли ответит.
декабрь 2000 г.
Когда мои дела совсем плохи
И кажется, что силы на исходе,
Я начинаю вновь писать стихи
И посвящаю их тебе, Володя.
Когда шагать по жизни устаю
И выхода нельзя найти, хоть тресни,
Я вспоминаю искренность твою
И слушаю твои, Володя, песни.
Ах, как теперь заохали вокруг:
«Какой поэт, борец за правду, гений!»
Ты им не верь - порочной жизни круг
По-прежнему не знает изменений.
А те, которых ты изобличал,
Которых ты считал всегда врагами,
Они свой не меняют пьедестал,
Прикрылись только новыми словами.
Ты признан стал, как в скачке фаворит,
И ставят на тебя, как свечи богу.
Но мы-то знаем: каждый норовит
Урвать себе от славы понемногу.
О, если бы ты знал, как мы живем!
Хотя ты пел при жизни нам об этом.
Пророков нет в отечестве своем,
Тем более у нас, среди поэтов.
Нейтральной полосы у правды нет,
- Ходить по краю или гнуть колени.
Когда наступит полностью рассвет,
Должны исчезнуть призраки и тени.
Ну, а пока - охота на волков
Идет вовсю, и лает гончих стая,
И на флажки безжалостных стрелков
Выходим мы, под пули попадая.
17.02.87 г.
